обрывки ткани летели во все стороны, а женщина и не думала останавливаться, она только становилась всё быстрее, каждое её новое движение создавало порывы ветра, от которых юноша старательно пытался уберечь свои уложенные волосы.

Наконец последний манекен пал, и его мать стояла в центре всего этого хаоса, тяжело дышащая, но очень довольная проделанной работой, ослепительная улыбка была тому доказательством.

— О! Зен, сынуля! Что ты тут делаешь? — разулыбавшись еще сильнее, она поторопилась к своему сыну. Уже расставила она была руки, чтобы крепко-крепко обнять его, но тот покачал головой и выставил руку вперед.

— Хаа, матушка, вы неисправимы. Который раз я вас уже прошу вести себя подобающе своему статусу, вы ведь герцогиня Рассел… Я наблюдал за вами всего мгновение, но вы уже умудрились нарушить с десяток правил этикета! — тяжело вздохнув, ответил ей Зен.

— Как раз-таки из-за своего статуса я могу и позволить себе вести себя так, как хочу Я. Вся эта красноречивая и элегантная чушь, о которой ты так печешься, не стоит ни монеты, ни секунды моего времени! Поэтому твоя мама тщательно экономит, чтобы потом у неё появилось время сделать вот так! — с криком и смехом герцогиня набросилась на своего сына и всё-таки заключила того в объятия, от чего тот стал дергаться и пытаться вырваться как уж на сковородке.

— П-прекратите, матушка! Х-хватит, ай! Вы мне все одежды изомнёте!!! — ни отчаянные крики, ни бесполезные дерганья никак не помогали юноше вырваться из хватки герцогини. А та была еще как сильна, редкий дар магический мечник, так еще и десятилетия тренировок сделали из этой хрупко выглядящей на первый взгляд женщины настоящего монстра. По крайней мере, такой она казалось в глазах своего сына.

Наконец это издевательство над слабыми закончилось и Зен быстро отпрыгнул от герцогини подальше, весь взъерошенный, помятый и тяжело дышащий.

— Нашли бы уже себе вы мужа, хааах-ххах-ххаа, матушка! Может, фух, хоть он вас на место поставить, а заодно и манерам обучит!! — кричал ей сын, уже собираясь поскорее убегать с тренировочного поля.

— Ты же знаешь, милый, в этом мире есть только один мужчина, который может поставить меня на место. — ехидно улыбнувшись, ответила она ему.

— Да-да, тот самый простолюдин, варвар, грубиян и маньяк, в честь которого ты меня назвала! Ну ничего, матушка, скоро мой дебют, а позже и церемония совершеннолетия. Обращусь в ратушу, нет, к самому императору, чтобы внесли изменения в семейный реестр, и поменяю это безвкусное и вульгарное имя!

Было видно, как отчаянно он пытался высказывать свои гневные мысли, придерживаясь этикета при этом, что однако очень забавляло его мать. На его месте та бы уже давно разнесла что-нибудь, а сверху посыпались бы такие ругательства, что у большинства аристократических рож, манеры и тот самый этикет из одного места полезли бы.

Когда юнца и след простыл, герцогиня Рассел устало вдохнула. Несмотря на её шутливое поведение, её всё же сильно волновали их отношения с сыном. Всё её воспитание было подчинено одной простой идее — показать сыну, что он может быть по-настоящему свободным. Она искренне хотела привить ему действительно хорошие человеческие качества, а уж об образовании и всех этих ценностях высшего общества герцогиня думала в последнюю очередь.

«С какого же момента всё пошло не так?», — грустно задумалась она. Рассел любила своего сына, больше всего на свете любила. Но с каких-то пор он стал пытаться стать тем, кого она всю жизнь ненавидела. Всё больше и больше противных черт того человека в нем проявлялось. Черт её собственного отца. Казалось бы, как такое может быть, ведь Зен был её приемным ребенком, о чем она правда ему еще не поведала.

«Кто сделал его таким? Я ведь так старалась… всё делала для того, чтобы он не стал похожим на этих мерзких ублюдков, помыкающих людьми ниже их, как им вздумается! Кто виноват?! Чью презренную голову мне нужно снести с плеч, чтобы эта злость пропала?!!», — задумывалась порой герцогиня. И в такие моменты чаще всего она винила себя. Она вспоминала дом, где выросла, своего отца, свою мачеху. Возможно, всё это как-то неправильно повлияло не неё, сделало её саму не правильной. И теперь она даже не может воспитать сына, которого так отчаянно любит…

«А, может, это и не моя вина? Я ведь вовсе не глупая, столько уже всего перепробовала. Так много я рассказывала ему о действительно хороших и праведных людях, так часто всё объясняла, так часто показывала до чего доводит алчность и чувство непоколебимой власти… Может, просто этот чертов мир сделал его таким? Моего сына… Моего любимого Зена!»

Эта мысль лишь раз пришла ей в голову, хотя правильнее будет сказать, что мысль та просто поразила её, пробила будто молнией. Она будто раскрыла глаза после столетнего сна. Теперь Рассел нашла свой ответ. Она изменит нелюбимый ей мир, чтобы её сын не оказался в беде, не стал еще одной жирной свиньёй, сверху смотрящей на трепыхания челяди. И уже давно она поняла, что её самый излюбленный метод решения всех сложных задачек — это война…

* * *

Главный кабинет герцогини, просторный и обставленный всяческой бесполезной утварью, был лишь прикрытием весь последний год. Всё-таки, когда затеваешь свержение власти, секретность — первое, о чем стоит задуматься.

Само герцогское поместье, перестроенное несколько лет назад, ввиду опытности и порой излишней суровости своей владелицы, сейчас являлось, пожалуй, одним из самых защищенных мест во всей империи Каника. Так, например, почти каждое помещение вело в сеть запутанных потайных ходов, по которым можно было, как выбраться за пределы территории поместья незамеченными, так и попасть в одну небольшую отдаленную комнатку глубоко под землей. Там, нахмурившись сидя за столом, сейчас и находилась Рассел.

Помещение это абсолютно точно и по всем параметрам не подходило её статусу — сырые стены, выложенные камнем, добротные шкафы и полки без изяществ, стойки с разнообразным вооружением и обмундированием, а также громадная подробная карта местности империи. Герцогский сын наверняка упал бы в обморок, увидь он такое непотребство.

— И что во всей чертовой империи больше нет никого? — хмуро произнесла герцогиня, посматривая то на карту, то на несколько разложенных листов пергамента на столе. Какими бы большими не были герцогские земли, на них не наберется столько войск, которые смогли бы противостоять имперской армии.

Последние пару лет герцогиня активно наращивала связи и своё влияние по всей территории Каники, она искала союзников, искала тех, кому могла бы доверять в бою. Конечно же была пара удачных знакомств,